У меня ужасающая пресс-конференция. Я хочу подтолкнуть их к разговору о музыке, но, похоже, их интересует только то, с кем я сплю и что надеваю в постель. Во время пресс-конференции я совершаю ошибку: на вопрос "Нравится ли вам бразильская музыка?" отвечаю: "Я одинаково ненавижу все национальности".

Стивен считает, что именно в этом месте все пошло не так, но я думаю, что все заварилось само собой, и все, что бы я ни сделал, было бы неправильно.

Я слушал записи пигмеев Баяка. Это самое прекрасное, что я когда-либо слышал. Когда они спрашивают, какую музыку я слушаю, я рассказываю им о кассетах с пигмеями, но, видимо, они думают, что я над ними издеваюсь.

Встает парень и говорит: "Джон Лури, музыканты считают тебя великим актером, а актеры - великим музыкантом". Никаких вопросов. Он просто встает и говорит это.

Впервые в моей жизни музыка звучит по-настоящему. Мы совершаем прорывы, и в ней много сердца. Это, а также тот факт, что Жан-Мишель и мой дядя Джерри только что умерли, делает музыку особенно ценной для меня в это время.

Но никто не пишет о музыке. Пишут что-то вроде: "Джон Лури приехал, чтобы вскружить голову всем молодым девушкам. Он - красавчик". Они продолжают называть меня красавчиком. Зеро Хора провозгласил меня "хамом фестиваля". Халтурщик? Во мне шесть футов два дюйма, и в то время я весил не более ста пятидесяти пяти фунтов.

Все это приобретает подлый макиавеллистский характер. Мне становится не по себе, потому что фотографы наседают на меня, куда бы я ни пошел, а репортеры неправильно цитируют все, что я говорю. Если я отказываюсь говорить, они просто выдумывают что-нибудь.

Меня спрашивают, не хочу ли я посмотреть замечательную бразильскую музыку. Я очень люблю бразильскую музыку, а это мероприятие, на которое меня хотят пригласить, преподносится мне как нечто исключительное.

Мы подъезжаем к клубу. Я делаю один шаг внутрь и понимаю, что это подстава. Повсюду стоят фотографы. Мы не пробыли и десяти секунд, как тур-менеджер спрашивает, не хочу ли я сфотографироваться с одной из самых известных звезд их сериалов. Я не могу отказать. Меня усаживают рядом с этой стареющей актрисой со слишком ярким макияжем. На следующий день в газете появляется фотография меня и звезды мыльной оперы. В статье говорится, что я преследую ее, но она решила отказаться, потому что международные дела слишком утомительны. Так происходит и с другими бразильскими актрисами. Фотографии, которые я даже не помню, как были сделаны, или я сижу на диване рядом с человеком, с которым никогда не разговаривал и которого даже не замечал, а в газете пишут, что у нас бурный роман.

Тур-менеджер подводит меня к столику, зарезервированному для меня. Музыка ужасна, но я не могу уйти, потому что никто не наблюдает за джем-сейшеном пешеходов. Все наблюдают за мной, а пресса уже жалуется, что с момента моего приезда я не видел никакой бразильской музыки и что я, должно быть, некультурный сноб. Один из журналистов спрашивает, как мне нравится саксофонист, выступающий на сцене. Я отвечаю: "Он звучит как Джеки Маклейн, у которого не хватает нескольких пальцев". Можно представить, как это переводится.

Я сижу за столом, и мне кажется, что они делают все возможное, чтобы свести меня с ума. Я не могу выносить музыку и хочу уйти. Затем включается яркий свет и направляется мне в голову. Там находится съемочная группа, которая снимает, как я смотрю на эту ужасную группу. Я прошу их остановиться. Они только ухмыляются и продолжают снимать, так что я, конечно, бросаю в них свой напиток и ухожу. Напиток оказался водкой с грейпфрутом, и что особенно смешно, во всех газетах, рассказывающих об этом инциденте, сообщается, что напиток был кайпиринья, как будто это должен быть бразильский напиток. Разумеется, моя маленькая тирада попала на первую полосу всех газет.

Летающие тарелки приземлились в Мехико, но об этом - на второй странице.

-

В Рио мы встретили много замечательных людей, но когда вы спрашиваете, идут ли они на концерт, они просто смотрят на вас как-то странно. Оказалось, что цена билета составляет примерно трехнедельную зарплату среднего бразильца.

В ночь нашего выступления в Рио меня поразила самая страшная, самая роскошная, инкрустированная драгоценностями толпа, которую я когда-либо видел. Столько денег, которые просто лежат там. И так мало интереса к музыке.

Это первый плохой концерт за всю нашу историю.

Я очень хотел, чтобы это было потрясающе. Я хотел, чтобы он был настолько хорош, что пресса или эти богатые зомби не смогли бы хоть немного изменить свой мир. Но этого не произошло.

Я нахожусь в Бразилии и чувствую, что мне необходимо принять немного кокаина, так что я принимаю его после шоу.

На выходе три молодые, очень сексуальные женщины, жеманно улыбаясь, преграждают мне путь. Все они немного говорят по-английски, но не очень хорошо.

Мы все возвращаемся в мой номер. С ними идет четвертая женщина, но она не хочет идти. Но, насколько я могу понять португальца, они ее подвозят, и у нее нет другого выбора, кроме как идти с ними.

Я нахожусь в спальне с тремя мужчинами. Двое сидят на кровати, а третий - в углу, как бы проходя через серию чувственных поз.

Я не знаю, что делать. Я не знаю, как это начать.

Пока я стою в неловкой тишине, одна из них, Патриция, достает мой член и сосет его около тридцати секунд. И, надо сказать, довольно хорошо. Она действительно хорошо сосет мой член.

Затем она останавливается.

Я думаю: "О, хорошо, это началось".

У Патриции гордое выражение лица, как будто это я начала.

Затем Би достает мой член и сосет его в течение тридцати секунд.

В конце концов все трое оказываются голыми и занимаются различными видами секса, но они не увлечены друг другом. Они даже не хотят случайно прикоснуться друг к другу. Это больше похоже на то, что Джон Лури в городе, и мы должны трахнуть его, чтобы добавить его имя в наш рейтинг.

Это продолжается какое-то время, но так и не становится тем видом секса, которым можно увлечься. И пока это продолжается, каждый раз, когда кажется, что дело идет к цели, в комнату врывается четвертая и начинает кричать по-португальски, что хочет, чтобы ее отвезли домой.

Наконец, позирующий, чье имя я так и не узнал, и четвертый уходят. Происходит обычная сексуальная активность